ДВОРЦОВЫЕ ТАЙНЫ ТЮМЕНСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ
  Вход/регистрация

ДВОРЦОВЫЕ ТАЙНЫ ТЮМЕНСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ


ДВОРЦОВЫЕ ТАЙНЫ ТЮМЕНСКОЙ АРХИТЕКТУРЫ

21 марта 2014 | 1417

Система городских доминант Landmark building включает в себя значимые городские объекты, определяющие структуру, устройство и образ города. Находясь в естественных или специально организованных узлах городского пространства, она внятно и доступно формирует главные порты притяжения интересов и гавани городских пауз, где каждый пользователь зодчества способен вдумчиво воспринять сигналы архитектуры, чтобы по праву гордиться своей средой обитания. Раньше это была система храмов, объединенная визуально-геодезическими связями, зданий общественных присутствий, Городской Думы, Народного дома, Благородного собрания и т.п. В советские времена в эту систему включились здания клубов-дворцов, цирков, кинотеатров, зданий горкомов и обкомов, стадионов и др. Храмы утрачивали свое градостроительное значение, превратившись в конюшни и склады, винзаводы или вовсе были взорваны.


Постсоветские девяностые еще раз сломали устоявшиеся градостроительные системы – дворцы культуры модернизировались в торговые площадки (как дворцы железнодорожников и строителей), в закрытые учреждения (Западно-Сибирский центр инноваций в Тюмени, резиденция губернатора), доведены до разрухи бывший кинотеатр «Юбилейный», затем Арт-Палас (в настоящее время он снесён – редакция «Трудовой Тюмени»). Первое десятилетие нового века ознаменовалось всплеском интереса к реконструкции старых дворцов для новых и старых функций (Народный дом, здание филармонии, б. дворец Нефтяников) и к новому дворцовому строительству – капитального цирка, драмтеатра, дворца бракосочетаний, дворца спорта и т.д.


Архитектура – главный калибр идеологии, увековечивающий господство общественного режима. Сегодня в местных заставках программ, на обложках буклетов – Великий и Неповторимый Тюменский Драматический. Изображение тюменского Дворца бракосочетаний при содействии администрации попадает на почтовый конверт. Юбилейные глянцевые издания взахлеб восхваляют новую имперскую архитектуру. Имитация роскошной архитектуры становится самостоятельной и определяется вне зависимости от двух других субстанций зодчества – функции и конструкций. Классическое непременное триединство пользы, прочности и красоты оказывается разрушенным и, следовательно, архитектура, по определению, не возникает. Возникает декорация, сублимация, мираж, фата-моргана. По-существу, эфемерные образы давно ушедших эпох стали в Тюмени единственным официальным лицом «зодчества» и времени.


Каждый второкурсник-архитектор знает, что некорректно оценивать архитектуру в отрыве от социальной составляющей бытия.


Выросший и воспитанный в советское
время губернатор занимает для своей резиденции дворец, бывшее Благородное собрание, впоследствии Народный Дом. Он был построен в 1840 году на средства купца С.М.Трусова и передан в общественное пользование, но в конце двадцатого века оказался в полной разрухе. Средств на реконструкцию памятника архитектуры и возврата его народу не находилось. И только в начале двадцать первого века они нашлись, когда памятник понадобился губернатору для резиденции. Как водится, доступ к памятнику архитектуры и к берегу р. Туры в его зоне – важнейшей градообразующей оси города – оказался для горожан закрыт.


За последние годы утрачены или стали недоступны произведения монументального искусства, сопровождавшие с некоторых советских пор строительство дворцов Тюмени. Мозаика на колледже искусств, панно на дворце строителей были художественными памятниками своего времени, как мозаики античного города Помпеи. Взамен утраченного появляются «памятники» кошкам, сантехникам, башмакам, турецко-подданные большеголовенькие музы, аисты в гнездах, не по климату голенькие бронзовые аллегории. Петр Первый впервые в России привозит из Италии десятки полуобнаженных мраморных скульптур для Летнего Сада. Но на зиму их старательно укутывают специальными домиками, щадя мрамор от непогоды, а здоровые инстинкты петербуржцев – от потрясений. Наши же не только полгода поливаются водой фонтана, но и полгода не по-сибирски мерзнут на морозе.


Теперь фасады дворцов украшают монументальные снежинки, всесезонные елочные гирлянды, циклопические календарные цифры текущего года, создавая в целом удручающий образ богатой, но провинциально-ограниченной Тюмени. Если поскрести протоколы согласований, разрешений, постановлений, рассмотрений, то можно, наверное, обнаружить немногочисленную группку инициаторов (или одиночных энтузиастов?) всенародного оболванивания, которая обладает властными полномочиями или хотя бы вхожа во властные кабинеты. Иначе ничем не объяснишь высокую результативность их разрушительной деятельности.


Последние знаковые архитектурные проекты Тюмени – филармония, цирк, драмтеатр, бульвар (цветной и кошачий) – были реализованы не по выигранным архитектурным конкурсам – в открытом и честном сопоставлении. Они публично не обсуждались профессионалами и потребителями. А жаль. Только на эти шедевры у налогоплательщиков ушли 4-5, а то и больше миллиардов рублей.


Средний англичанин разбирается в архитектурных стилях. Он легко отличает ранне-георгианскую постройку от викторианской. Тюменцы не англичане. Поэтому им легко удается всучить бессовестную подделку, выдавая ее за подлинную архитектуру. Современный тюменский стиль, заказанный современными градостроительными политиками – потомки назовут, скорее всего, «классицизмом позднего зажигания». Каждое общество в каждый период времени сооружает для себя собственную архитектуру, соответствующую его представлениям о мире, жизни, ценностях и идеалах. А мы, как оказалось, можем только заползти в чужую раковину, используя ее как собственную среду обитания и гордясь сообразительностью и вкусом.


Ярким примером иллюзии счастья стал тюменский Драматический (скорее, Комический и Трагический одновременно: на главном фасаде Талия и Мельпомена – музы комедии и трагедии). По первому впечатлению, машина времени выплюнула в 21 век непрожеванный муляж пятнадцатого. При внешней атрибутике классических образцов – театр явил миру градостроительную нелепость – как замечают даже обыватели, хрестоматийную несообразность формы и содержания, искаженность классических принципов и деталей, мутацию естественных парадоксов зодчества в мещанские софизмы красивости и благолепия. Несоответствие сущностного содержания и отвлеченно-независимого образа – как у порочного ангела: лицо купидона и душа афериста. Из верноподданнического текста на билете: «Мы рады приветствовать Вас в новом великолепном здании театра, подаренном Вам Правительством Тюменской области [выделено мной В.С.] к 150-летию драматического театра»! Пророчески звучит пафосная фраза журналиста Н. Жаркевич: «Столь масштабное здание можно сравнить с «Титаником», начавшим плавание по волнам культурной жизни Тюмени»: мы-то знаем судьбу «Титаника» и чего стоили все его превосходные оценки!


В достопамятные времена монархов и
вельмож авторы архитектуры в творческом плане были независимы до такой степени, что принуждали сильных мира сего снаряжать специальные экспедиции для изыскания каменоломен для добычи особых камней, предусмотренных в своих проектах. Самодержцы могли заказать для постройки «греческий вкус» – ранний классицизм, и требовали от архитектора добавить торжественности, основательности или бытовых удобств, но как это сделать, решал зодчий. Исключительно архитектурными естественными средствами – а не декоративной навесной мишурой, как это принято сейчас в Тюмени.


Авторы постройки «Драмтеатр», по существу, сыграли злую шутку, подло надули инициаторов проекта, заказавших его «в классическом стиле». Они реализовали не «классический стиль», а пародию на него, пошлую копию, как если бы фальшивомонетчики вместо полновесной золотой монеты вручили им жестяную штамповку. Простаками, которых провели архитектурные мошенники, оказалось и все тюменское общество, на многие десятилетия обреченное мириться с многомиллиардным балаганом. Кролики думают, что они любят друг друга. Оказывается, их просто разводят.


Весьма влиятельный градостроитель-
ный функционер публично озвучивает намерение снести бывший кинотеатр, а нынче – вот уже 15 лет выведенные из общественного пользования – необитаемые развалины дворца АРТ-ПАЛАС на театральной площади. И вскорости в Тюмени организован масштабный опрос населения в надежде получить от него благословение на вандальную операцию. Иезуитски сформулирован вопрос, ставящий условием благоустройства площади снос здания: «Согласны ли Вы с проведением благоустройства площади 400-летия Тюмени без возведения объектов капитального строительства, предусматривающего снос здания по адресу: г. Тюмень, ул. Максима Горького, 61 (бывшего кинотеатра «Юбилейный»)?». А если сноса не будет, и благоустройства не дождаться?


Трагична в своей запутанности история этой социальной постройки. Она была возведена на специально расчищенной (от сплошной индивидуальной застройки) площади для театральных функций. Бюджет вернул объект в лоно общественной (из корпоративной) собственности после капитальной реконструкции по проекту тюменских архитекторов И. Ильиной и Н. Сапарова, но до введения в общественный оборот.


Проект реконструкции и расширения кинотеатра «Юбилейный» на всероссийском фестивале архитектуры 1999 года – в конкурсе среди более чем 200 проектов – отмечен дипломом и премией. Но, здание, став общественным достоянием, объявляется аварийным и превращается в руины. Аварийность могла наступить либо до покупки, либо после. И то и другое совершенно невообразимо. А возможно, сама сделка была совершена для целенаправленного сноса, чтобы освободить площадку для чего-то иного. Возможно, для реализации публично декларированных планов застроить театральную площадь «классической» архитектурой. При всей нелепости предположения о целенаправленном сносе, в Тюмени такое уже случалось. У известного бизнесмена бюджетом было куплено добротное 5 этажное здание бывшего института Тюмень-гражданпроект. Здание много лет как снесено и теперь на его месте внутренняя стоянка Федерального Арбитражного суда Западно-Сибирского округа, который по иронии судьбы размещается в пристрое к несуществующему уже институту Тюменьгражданпроект.


Радость тюменцев по поводу появления Дворца бракосочетаний неподдельна. Радуются роскоши и богатству, но место его возведения вызывает недоумение и неприятие. Надо иметь извращенное воображение некрофила, чтобы втиснуть Дворец бракосочетаний в щель между кладбищем, мемориалом погибших от ран и сквером Памяти. От нового дворца до территории кладбища – 10 метров, до мемориала – 20 метров. Ближайшее захоронение с оградкой – в 13 метрах от здания, но есть и в 15, 20 и 30 метрах. Они видны из окон Дворца. Согласно СанПин 2.2.1/2.1.1.1200-03 закрытые кладбища и мемориальные комплексы относятся к V классу опасности с санитарно защитной зоной от их территорий не менее 50 м. Совершенно фантастично предполагать, что градостроительные власти не знакомы с федеральными нормативами. Значит, нарушение целенаправленно продавлено для каких-то недоступных пока нам целей. Какие могут быть цели выше человечности и государственных законов?


Пожалуй, в Тюмени не найти еще такого средоточия скорбной памяти и печали – и именно сюда, как стрела Вильгельма Телля в яблоко, попадает Дворец Радости, Семейного Счастья и Любви. Хотелось бы посмотреть на тех чиновников, которые бы санкционировали (или инициировали?) строительство Дворца бракосочетаний в 10 метрах от захоронений Новодевичьего кладбища, от кладбища Пер-Лашез или Сент-Женевьев-де-Буа. Я думаю, что на следующий день, когда бы об этом узнала общественность, эти чиновники стали бы безработными. Близкое кладбище, хоть и закрытое, окутывает печальной аурой праздник, а праздник, как пир во время чумы, являет надругательство над скорбью. Народная память цепко хранит Текутьевское кладбище в списке неприкасаемых городских территорий.


Решение о строительстве нового Дворца бракосочетаний было принято правительством Тюменской области. Выступая в 2009 году на пресс-конференции, председатель комитета ЗАГС администрации Тюмени Надежда Бойко заявила, что все отборочные конкурсы проведены, выбран проект строительства и определен застройщик. На самом деле история проектирования Дворца минула стадию архитектурного конкурса. Не было его объявления, условий, контрактов на разработку конкурсных проектов, премий, состава и решения жюри, авторов не приглашали на подведение итогов. Да и архитектурная общественность оказалась не в курсе событий. Как видно, в 2006 году был проведен не архитектурный конкурс, но тендер для определения подрядчика. Участники тендера, возможно, подавали заявки с картинками.


Профессионалы не участвовали не только в творческом соревновании, но и в обсуждении проекта. Может быть, поэтому архитектура Дворца открылась горожанам откровенно сусальной, в слащавой оболочке блеска и роскоши. И фальши.


Один из законов зодчества являет связь внешнего и внутреннего пространства архитектуры. Главная архитектурная ось, определяющая всю композицию Дворца, начинается вне здания, на площадке перед крыльцом. Она не поддержана ни потоками движения, ни архитектурными объектами, и только рисунок на тротуаре и случайный знак дорожного движения пытаются соблюсти архитектурные приличия. Эту сдержанность даже можно понять. Если бы благоустройство следовало симметричному строю дворца, оно вступило бы в явное противоречие с фактическим направлением движения к ядру композиции. Основные подходы к зданию вовсе не со стороны главной оси, а с другой – от стоянки свадебных кортежей. При пустой площадке перед зданием это противоречие завуалировано универсальным безразличием планировки, хоть оно и никуда не исчезло.


В начале движения внутри здания зритель испытывает откровенный шок: главная композиционная ось запирается колонной, стоящей прямо на оси. Трагедия ситуации в том, что этого можно было легко избежать, сместив круговую опорную систему на половину интерколумния, но, как видно, автор вовсе не придавал этому какого-либо значения. И зря. Ни буддийский, исламский, ни языческий или христианский архитектор не может направить архитектурную ось в колонну или простенок. Это азы профессии, основанные на всемирных законах зодчества.


Колоннада на крыше вокруг необитаемого купола придумана для внутреннего обозрения, как в живописных плафонах – что в средние века, что в наше время. Плафоны изображали проем в потолке с колоннадой по периметру, через который обозревалось небо либо с ангелами, святыми, либо с самолетом, как это сделал А. Дейнека. Попытка реализовать иллюзию – материализацией тюменского дворцового плафона «в стекле и бетоне» – не достигла эффекта живописного. Романтические образы живописных колоннад, изображенных на плафонах – по определению не могут без потерь реализоваться строительными средствами, да еще в сибирских климатических условиях. Натуральные материалы и архитектурные законы организации пространства совсем иные, чем плоскостные живописные.


Как самостоятельный объект архитектуры, колоннада давно известна в истории зодчества. Колоннада Аполлона в Павловском парке, в Воронцовском дворце в Одессе, в Приморском парке в Ялте, на приморском бульваре в Гаграх – все они в рекреационном открытом пространстве, предназначенном для отдыха. Таким образом, автономная, отдельно стоящая, не нарисованная колоннада является знаком, символом рекреационного пространства, определенного для использования. Если появляется архитектурный знак рекреации особого рода, а доступа посетителей к нему нет, вся затея лишена смысла и сочинена только для красивости. Роковая тяга к «классике» соседствует здесь с неумением справиться с техническими сложностями архитектуры.


Фасадничество порождает целую индустрию изготовления деталей архитектурного украшательства, в том числе из полиуретана: колонны и полуколонны, балюстрады и балясины, консоли. Молдинги, арки, сандрики, пилястры и др. Фирма, специализированная на изготовлении «архитектурного полиуретана», с гордостью сообщает, что специально для дворца бракосочетаний разработала и изготовила колонну выше 13 метров и молдинг высотой 90 см. из полиуретана. Неоспоримым достоинством она считает малый вес этих деталей и искренне радуется, что их не надо теперь изготавливать из мрамора – они ведь были бы такие тяжелые! Т.н. «специалистам» этого бизнеса даже в голову не может прийти, что все эти элементы – не навесные украшения – а детали, имеющие функциональное и конструктивное предназначение. Масса средств, труда, материалов уходит в «тюнинг фасадов», видимость. Как пар паровоза – в свисток. Наш паровоз стоит на месте, но зато замечательно умеет свистеть! Фасад Президентской библиотеки прекрасно демонстрирует этот свист, выдавая имитацию витражей и колоннад за архитектуру.


Архитектура, самое социальное искусство – синтезированная составляющая культуры – впрямую участвует в формировании гуманистических идеалов и нравственности человечества. Любое некомпетентное вмешательство в зодчество, нарушающее его естественные законы, программирование в нем фальшивых или пошлых идеалов – чревато адекватной мутацией общества.

В. Станкевский, заслуженный архитектор России

 Источник: газета « Трудовая Тюмень»


Источник :

Считаешь эту страницу интересной? Поделись со всеми


Комментариев пока нет.


Добавить комментарий!